2107
5
В октябре 1941 года пятилетний Илья Гальперин стал свидетелем расстрела самых близких ему людей — матери, сестры и брата. Нацисты казнили их вместе с сотнями других евреев небольшого белорусского города Дзержинск, Минской области. Сам он чудом избежал расправы, спрятавшись в лесу, но для еврейского ребенка, оказавшегося в глубокой немецкой оккупации, это означало лишь отсрочку смерти. К счастью для Ильи судьба распорядилась иначе и ему пришлось прожить долгую и необычную жизнь.
Оставшись один, Илья Гальперин бродил холодными осенними лесами, питался ягодами и ночевал на деревьях, чтобы не стать добычей волков или одичавших собак. Ночи были холодными, но ребенку удалось раздобыть кое-какую теплую одежду, сняв ее с найденных у дорог трупов.
Когда на пути мальчика встречались хутора и села, он стучал в двери, иногда получая ночлег и пищу, но чаще отказ. Люди боялись пускать в дом ребенка, догадываясь, что он может быть евреем. Позаботившись о малыше, можно было лишиться жизни, ведь давать приют и еду евреям было запрещено и наказанием для нарушителей была смерть.
Илья не помнил, сколько продолжались его скитания — в сознании обессиленного и голодного ребенка все дни слились в один безысходный побег от смерти, в котором не было часов, дней и недель. Возможно, мальчик бы сгинул как тысячи других сирот, замерзнув в лесу, поле или на крыльце осторожных хуторян, если бы его не спасло… несчастье.
В одном из сел в маленьком бродяжке один из крестьян узнал еврейского мальчика и, желая выслужиться перед нацистами, отвел Илью в штаб батальона, расположенный в здании школы. По пути мерзавец сильно избил ребенка и забрал у него те немногие теплые вещи, которые спасали несчастного от холода.
Подразделение, в штабе которого оказался мальчик, называлось 18-й латышский батальон шуцманшафта «Курземес». Это было полицейской подразделение, состоящее из латышей, задачей которого были карательные операции против мирного населения, уничтожение евреев и борьба с партизанскими отрядами. В общем, для Ильи знакомство с латышскими нацистами не сулило ничего хорошего.
Но тут в судьбу мальчика снова решительно вмешалась фортуна. Злой крестьянин передал его в руки капрала Екабса Кулиса, в котором еще не умерло все человеческое. Латыш понял, что Илья нежилец, если он не вмешается в его жизнь, поэтому отвел малыша в сторону и строго-настрого запретил ему рассказывать кому-либо о своем еврейском происхождении.
Для всех Илья стал Алексеем — русским мальчиком, потерявшим в суматохе войны своих родителей и не помнившем даже своей фамилии. В батальоне ему дали имя Алекс Курзем, в честь Курземе — западной провинции Латвии, где и набирался личный состав батальона «Курземес».
Алекс Курзем получил даже новые документы, в которых датой его рождения стало 18 октября. Именно в этот день, в 1918 году, Латвия впервые получила независимость, и для латышей-националистов эта дата имела особое значение. В батальоне Алекс не просто даром ел солдатский хлеб, а работал в меру своих детских сил. Он помогал поварам на кухне, чистил солдатам сапоги и пряжки, растапливал печи и носил воду.
Через некоторое время малыша Алекса Курзема начали считать своим — он неплохо выучил латышский язык и даже пел вместе с солдатами грустные песни о родине и море. Мальчику пошили настоящую форму и выдали оружие — мелкокалиберную винтовку и миниатюрный дамский пистолет. Так еврейский мальчик Илья Гальперин стал сыном полка и живым талисманом латышских нацистов из батальона «Курземес».
Алекс Курземе прошел с латышами всю Беларусь и видел немало сожженных деревень, виселиц и расстрелов. Позднее, уже будучи взрослым мужчиной, он оправдывал свое косвенное участие в этих событиях так:
«Я просто был вынужден наблюдать за тем, что происходило. Я не мог остановить войну. Меня забрали люди, которые совершали все эти убийства. Я ничего не мог сделать, ничего. Я знал, что это плохо. Я плакал… Иногда я жалел, что меня не расстреляли вместе с матерью».
Конечно, ребенка не привлекали к массовым казням, но тем не менее Алекс Курзем не смог не замараться, служа в батальоне. Мальчика часто отправляли на перроны железнодорожных станций, где грузили в поезда евреев для отправки в лагеря смерти. Его задачей была раздача несчастным конфет и шоколадок — нацисты считали, что это действует на обреченных людей обнадеживающе и заставляет отказаться от сопротивления и побегов.
1 июня 1943 года 18-й полицейский батальон «Курземес» за особые успехи в проведении карательных операций поощрили, включив в состав Латышского добровольческого легиона СС. Вместе с солдатами своего батальона Алекс Курзем получил эсэсовскую форму.
Круглолицый симпатичный мальчик вскоре попал на глаза нацистским журналистам и немецкие издания запестрели портретами «самого юного нациста Рейха» и его историей, красочно расписанной геббельсовскими пропагандистами. Немецкие фрау в Берлине и Гамбурге умилялись патриотичному малышу и отправляли ему на фронт посылки, а школьники писали Алексу наполненные идеологическим бредом напыщенные письма.
Но в СС еврейский мальчик Илья Гальперин прослужил недолго — вскоре удача отвернулась от нацистов и для его батальона настали тяжелые времена. Немцы отступали, затыкая дыры в изрядно просевшем фронте батальонами, набранными из латышских, русских и украинских коллаборантов. Батальон начал нести большие потери и юного Алекса Курземе отправили в глубокий тыл.
В октябре 1941 года пятилетний Илья Гальперин стал свидетелем расстрела самых близких ему людей — матери, сестры и брата. Нацисты казнили их вместе с сотнями других евреев небольшого белорусского города Дзержинск, Минской области. Сам он чудом избежал расправы, спрятавшись в лесу, но для еврейского ребенка, оказавшегося в глубокой немецкой оккупации, это означало лишь отсрочку смерти. К счастью для Ильи судьба распорядилась иначе и ему пришлось прожить долгую и необычную жизнь.
Оставшись один, Илья Гальперин бродил холодными осенними лесами, питался ягодами и ночевал на деревьях, чтобы не стать добычей волков или одичавших собак. Ночи были холодными, но ребенку удалось раздобыть кое-какую теплую одежду, сняв ее с найденных у дорог трупов.
ИНТЕРЕСНОЕ В СЕТИ
Когда на пути мальчика встречались хутора и села, он стучал в двери, иногда получая ночлег и пищу, но чаще отказ. Люди боялись пускать в дом ребенка, догадываясь, что он может быть евреем. Позаботившись о малыше, можно было лишиться жизни, ведь давать приют и еду евреям было запрещено и наказанием для нарушителей была смерть.
Илья не помнил, сколько продолжались его скитания — в сознании обессиленного и голодного ребенка все дни слились в один безысходный побег от смерти, в котором не было часов, дней и недель. Возможно, мальчик бы сгинул как тысячи других сирот, замерзнув в лесу, поле или на крыльце осторожных хуторян, если бы его не спасло… несчастье.
В одном из сел в маленьком бродяжке один из крестьян узнал еврейского мальчика и, желая выслужиться перед нацистами, отвел Илью в штаб батальона, расположенный в здании школы. По пути мерзавец сильно избил ребенка и забрал у него те немногие теплые вещи, которые спасали несчастного от холода.
Подразделение, в штабе которого оказался мальчик, называлось 18-й латышский батальон шуцманшафта «Курземес». Это было полицейской подразделение, состоящее из латышей, задачей которого были карательные операции против мирного населения, уничтожение евреев и борьба с партизанскими отрядами. В общем, для Ильи знакомство с латышскими нацистами не сулило ничего хорошего.
Но тут в судьбу мальчика снова решительно вмешалась фортуна. Злой крестьянин передал его в руки капрала Екабса Кулиса, в котором еще не умерло все человеческое. Латыш понял, что Илья нежилец, если он не вмешается в его жизнь, поэтому отвел малыша в сторону и строго-настрого запретил ему рассказывать кому-либо о своем еврейском происхождении.
Для всех Илья стал Алексеем — русским мальчиком, потерявшим в суматохе войны своих родителей и не помнившем даже своей фамилии. В батальоне ему дали имя Алекс Курзем, в честь Курземе — западной провинции Латвии, где и набирался личный состав батальона «Курземес».
Алекс Курзем получил даже новые документы, в которых датой его рождения стало 18 октября. Именно в этот день, в 1918 году, Латвия впервые получила независимость, и для латышей-националистов эта дата имела особое значение. В батальоне Алекс не просто даром ел солдатский хлеб, а работал в меру своих детских сил. Он помогал поварам на кухне, чистил солдатам сапоги и пряжки, растапливал печи и носил воду.
Через некоторое время малыша Алекса Курзема начали считать своим — он неплохо выучил латышский язык и даже пел вместе с солдатами грустные песни о родине и море. Мальчику пошили настоящую форму и выдали оружие — мелкокалиберную винтовку и миниатюрный дамский пистолет. Так еврейский мальчик Илья Гальперин стал сыном полка и живым талисманом латышских нацистов из батальона «Курземес».
«Я просто был вынужден наблюдать за тем, что происходило. Я не мог остановить войну. Меня забрали люди, которые совершали все эти убийства. Я ничего не мог сделать, ничего. Я знал, что это плохо. Я плакал… Иногда я жалел, что меня не расстреляли вместе с матерью».
Конечно, ребенка не привлекали к массовым казням, но тем не менее Алекс Курзем не смог не замараться, служа в батальоне. Мальчика часто отправляли на перроны железнодорожных станций, где грузили в поезда евреев для отправки в лагеря смерти. Его задачей была раздача несчастным конфет и шоколадок — нацисты считали, что это действует на обреченных людей обнадеживающе и заставляет отказаться от сопротивления и побегов.
1 июня 1943 года 18-й полицейский батальон «Курземес» за особые успехи в проведении карательных операций поощрили, включив в состав Латышского добровольческого легиона СС. Вместе с солдатами своего батальона Алекс Курзем получил эсэсовскую форму.
Круглолицый симпатичный мальчик вскоре попал на глаза нацистским журналистам и немецкие издания запестрели портретами «самого юного нациста Рейха» и его историей, красочно расписанной геббельсовскими пропагандистами. Немецкие фрау в Берлине и Гамбурге умилялись патриотичному малышу и отправляли ему на фронт посылки, а школьники писали Алексу наполненные идеологическим бредом напыщенные письма.
Но в СС еврейский мальчик Илья Гальперин прослужил недолго — вскоре удача отвернулась от нацистов и для его батальона настали тяжелые времена. Немцы отступали, затыкая дыры в изрядно просевшем фронте батальонами, набранными из латышских, русских и украинских коллаборантов. Батальон начал нести большие потери и юного Алекса Курземе отправили в глубокий тыл.
Так Илья оказался в Риге, где его усыновила семья Екабса Дзениса — директора кондитерской фабрики. Приемный отец симпатизировал нацистам, поэтому, когда советские войска подступили к Риге, Дзенис вывез семью в Германию. Здесь Алекс Курземе встретил крах Рейха и ощутил все невзгоды побежденных — голод, холод и унижения. В 1949 году приемная семья мальчика выехала в Австралию, где для Алекса началась, наконец, спокойная жизнь.
Секрет своего детства Алекс Курзем хранил всю жизнь. О том, что он служил в СС, не знали даже его жена и дети. Он рассказывал всем, что потерял семью и был усыновлен латышами. В 1997 году мужчина решился и раскрыл свою неприглядную тайну. Чуть позже он написал книгу «The Maskot» («Талисман»), которая изменила его размеренную жизнь австралийского пенсионера.
Алекс потерял многих друзей, а еврейская община Мельбурна обвинила его в пособничестве нацистам. Большинство оппонентов раздражало то, что Курзем не испытывал ненависти к своим бывшим соратникам и всегда говорил и писал о них как о фронтовых товарищах, которые были обмануты и лишь поэтому совершали чудовищные вещи.
«Ненависть мне не поможет. Я такой, какой есть… Родился евреем, был воспитан нацистами и латышами и женился как католик».
Уже в старости Алекс Курзем узнал, что на самом деле его фамилия Гальперин. Для этого ему пришлось вместе со старшим сыном Марком отправиться на родину и посетить родное село, расположенное недалеко от белорусского Дзержинска. Алекс Курзем-Гальперин до сих пор живет в Мельбурне и воспитывает внуков и правнуков. О своем прошлом он говорит без стыда и не понимает, почему его проклинают и обзывают старым нацистом.
А ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ ОБ ЭТОМ?